История хосписного движения — Благотворительный фонд помощи хосписам «Вера»
Слово «хоспис» имеет латинское происхождение. Латинское слово «hospes» первоначально означало «чужестранец», «гость».
Но в позднеклассические времена значение его изменилось, и оно стало обозначать также хозяина, а слово «hospitalis», прилагательное от «hospes», означало «гостеприимный, дружелюбный к странникам».
В поздние времена латинское «hospes» трансформировалось в английское слово «hospice», которое по данным Большого англо-русского словаря (1989) означает «приют», «богадельня», «странноприимный дом».
Р.Поллетти отмечает, что хосписом называлась ночлежка или богадельня, где останавливались паломники на пути в Святую землю. Обычно первые хосписы располагались вдоль дорог, по которым проходили основные маршруты христианских паломников. Они были своего рода домами призрения для уставших, истощенных или заболевших странников.
Заботу о неизлечимо больных и умирающих принесло в Европу христианство. Античные медики, следую учению Гиппократа, полагали, что медицина не должна «протягивать свои руки» к тем, кто уже побежден болезнью. Помощь безнадежно больным считалась оскорблением богов: человеку, даже наделенному даром врачевания, не пристало сомневаться в том, что боги вынесли больному смертельный приговор.
Сегодняшние принципы работы хосписов, создававшихся для облегчения страданий, в основном, раковых больных на поздних стадиях развития болезни, берут свое начало еще в раннехристианской эре.
Зародившись вначале в Восточном Средиземноморье, идея хосписов достигла Латинского мира во второй половине четвертого века нашей эры, когда Фабиола, римская матрона и ученица святого Иеронима открыла хоспис для паломников и больных.
Слово «хоспис» стало применяться к уходу за умирающими лишь в 19 веке. К этому времени часть средневековых хосписов закрылось из-за Реформации. Другие стали домами призрения для престарелых больных.
Большая часть работы, которую они выполняли раньше, перешла к «больницам», врачи которых, переняв идеи Гиппократа и Галена, занимались только больными, имеющими шансы на выздоровление. Безнадежно больные пациенты могли уронить авторитет врача. Они доживали свои дни почти без всякой медицинской помощи в домах призрения.
В начале девятнадцатого века врачи редко приходили к умирающим больным, даже чтобы констатировать их смерть. Эту обязанность выполняли священники или чиновники.
В 1842 году Жанн Гарнье, молодая женщина, потерявшая мужа и детей, открыла первый из приютов для умирающих в Лионе. Он назывался хоспис, а также «Голгофа». Еще несколько были открыты позже в других местах Франции. Некоторые из них действуют и сейчас, и, по крайней мере, один из этих хосписов участвует в подъеме движения паллиативного ухода в этой стране.
Тридцать лет спустя, в 1879 году ирландские Сестры Милосердия независимо от хосписов Жанн Гарнье основали в Дублине Хоспис Богоматери для умирающих.
Орден Матери Мэри Айкенхед был основан значительно раньше, еще в начале века, этот орден всегда заботился о бедных, больных и умирающих, но хоспис Богоматери был первым местом, созданным специально для ухода за умирающими.
К тому времени, когда орден открыл еще один хоспис, хоспис Святого Иосифа в лондонском Ист-Энде в 1905 году, в городе уже действовали, по меньшей мере, три протестантских хосписа, которые назывались «Дом отдохновения» (открылся в 1885 году), «Гостиница Божия», позднее «Хоспис Святой Троицы» (открылся в 1891 году) и «Дом святого Луки для бедных умирающих» (открылся в 1893 году). Последний, основанный Говардом Барретом и Методистской миссией в Восточном Лондоне, публиковал подробные и живые Годовые отчеты. Доктор Баррет размещал там захватывающие истории об отдельных пациентах, их личности. Он писал очень мало о симптоматическом лечении, но живо описывал характер своих пациентов, их мужество перед лицом смерти. Он глубоко сочувствовал семьям умерших, оставшимся дома в такой нищете, которой не могла помочь ни одна социальная организация. Так, в 1909 году он писал «Мы не хотим говорить о наших больных как о простых «случаях из нашей практики». Мы осознаем, что каждый из них — это целый мир со своими особенностями, своими печалями и радостями, страхами и надежами, своей собственной жизненной историей, которая интересна и важна для самого больного и небольшого круга его близких. Нередко в эту историю посвящают и нас».
Именно в этот хоспис в 1948 году пришла Сесилия Сандерс, основательница современного хосписного движения. И даже в то время, спустя 40 лет, молодым сотрудникам раздавали экземпляры Годовых отчетов, чтобы дать им представление о духе настоящей хосписной работы.
Основным вкладом Сесилии Сандерс в хосписное движение и, таким образом, в целую отрасль паллиативной медицины было установление режима приема морфина не по требованию, а по часам.
Такой режим выдачи обезболивающего был действительно огромным и революционным шагом вперед в деле ухода за больными с неизлечимыми стадиями рака.
В то время как в других больницах пациенты просто умоляли персонал избавить их от боли и часто слышали фразу «Вы еще можете немного потерпеть» (врачи боялись сделать своих пациентов наркоманами), пациенты хосписа святого Луки почти не испытывали физической боли.
Хоспис использовал для снятия боли так называемый «Бромптонский коктейль», состоящий из опиоидов, кокаина и алкоголя, используемый врачами Бромптонской больницы для пациентов с поздними стадиями туберкулеза.
В 1935 году Альфред Ворчестер опубликовал маленькую книжку «Уход за больными и умирающими», впоследствии ставшую классической. Это были три лекции, прочитанные студентам-медикам в Бостоне.
Когда книга увидела свет, автору было уже восемьдесят лет, большую часть которых он проработал семейным врачом.
Однако доктор Ворчестер смог написать эту книгу не только благодаря своему огромному опыту, но и благодаря помощи, которую он получил от диаконис дома Отдохновения и парижских монахинь ордена святого Августина. Этот автор по праву считается пионером в паллиативном уходе.
Другая важнейшая работа, посвященная уходу за умирающими, была опубликована мемориальным Фондом Марии Кюри в 1952 году. Это доклад, составленный по результатам вопросника, разосланного районным медсестрам.
Он систематически описывает симптомы физического и социального стресса у раковых больных, находящихся дома.
Основываясь на полученной информации, Фонд Марии Кюри начал организовывать стационары и выездные службы, готовить медсестер для домашнего ухода, проводить фундаментальные исследования и создавать образовательные программы.
В 1947 году доктор Сесилия Сандерс, тогда недавно аттестованный социальный работник и бывшая медсестра, встретила на своем первом обходе в хосписе св. Луки пациента лет сорока, летчика по имени Давид Тасма, который приехал из Польши. У него был неоперабельный рак.
После нескольких месяцев он был переведен в другую больницу, где доктор Сесилия Сандерс навещала его еще два месяца до его смерти. Они много беседовали о том, что могло бы помочь ему прожить остаток жизни достойно, о том, как, освободив умирающего от боли, дать ему возможность примириться с собой и найти смысл своей жизни и смерти.
Эти беседы и положили начало философии современного хосписного движения.
После смерти Давида Тасмы Сесилия Сандерс пришла к убеждению, что необходимо создавать хосписы нового типа, обеспечивающие пациентам свободу, позволяющую найти собственный путь к смыслу бытия. В основу философии хосписа были положены, прежде всего, забота о личности, открытость разнообразному опыту, научная тщательность психологических, медицинских, социальных разработок.
После того, как в 1967 году хоспис святого Христофора, первый современный хоспис, созданный усилиями Сесилия Сандерс, открыл в Великобритании свой стационар, а в 1969 году организовал выездную службу, туда приехала делегация из Северной Америки.
Флоренс Вальд, декан школы медсестер в Еле и Эдд Добингел, священник Университетского госпиталя были среди основателей первой выездной службы хосписа в гор. Нью Хэвен, штат Коннектикут. В 1975 году хоспис появился и в Канаде, в Монреале.
Этот хоспис был основан на базе очень скромного отдела паллиативной помощи и включал в себя выездную службу, а также несколько врачей-консультантов. Это было первое употребление слова «паллиативный» в этой области, так как во франкоязычной Канаде слово хоспис означало опеку.
В 1969 году выходит в свет книга «О смерти и умирании», написанная Элизабет Кюблер-Росс. Эта книга произвела революцию в общественном сознании того времени. Доктор Кюблер-Росс в своей книге утверждает, что смерть — это не «недоработка медицины», а естественный процесс, заключительная стадия роста человека.
Проработав много лет с неизлечимо больными в медицинском центре университета Колорадо, она имела возможность наблюдать и описывать процесс умирания от паники, отрицания и депрессии до примирения и принятия.
Именно Элизабет Кюблер-Росс положила начало обсуждению темы смерти в медицинском сообществе, доказывая врачам, что высокотехнологичная медицина не способна решить всех проблем человеческого существования.
С начала 1980-х годов идеи хосписного движения начинают распространяться по всему миру.
С 1977 года в хосписе Святого Христофора начинает действовать Информационный центр, который пропагандирует идеологию хосписного движения, помогает только что созданным хосписам и группам добровольцев литературой и практическими рекомендациями по организации дневных стационаров и выездных служб. Регулярно проводимые конференции по хосписному уходу позволяют встречаться и обмениваться опытом врачам, медсестрам и добровольцам, представителям различных религий и культур. Очень часто именно на таких конференциях возникало решение создать хоспис в той или иной стране, как это было на шестой международной конференции, когда старшая медсестра клиники в Лагосе написала обращение к министру здравоохранения Нигерии с просьбой содействовать организации хосписа в Найроби.
В некоторых странах хосписное движение развивалось именно таким образом, в других же хосписы формировались на базе более традиционных медицинских учреждений.
Как, например, в Индии, где по статистике из 900 миллионов населения один из восьми человек заболевает раком и 80 процентов обращается за лечением, когда уже слишком поздно.
В 1980 году, на Первой международной конференции, посвященной хосписному уходу, выступал доктор де Суза, заведующий отделением крупной больницы в Бомбее. Он очень убедительно говорил о проблемах хосписного движения в развивающихся странах, о голоде и нищете, а также о физической боли.
«Достаточно плохо само по себе быть старым и немощным. Но быть старым, больным на последней стадии рака, голодным и нищим, не иметь близких, которые бы позаботился о тебе, наверное — это верх человеческих страданий». Благодаря доктору де Суза в 1986 году в Бомбее открылся первый хоспис, а затем и еще один.
Сестры из ордена Святого Креста, получившие специальное медицинское образование, взяли на себя заботу о пациентах. В ноябре 1991 года в Индии отмечалось 5-летие основания первого хосписа, в честь которой в Индии состоялась международная конференция «Поделимся опытом: Восток встречается с Западом».
В 1972 году в Польше, в одной из первых среди социалистических стран, появляется первый хоспис в Кракове. К концу восьмидесятых годов, когда была создана Клиника Паллиативной медицины при академии медицинских наук, паллиативный уход стал частью структур общественной службы здоровья. Сейчас в Польше существует около 50 хосписов, как светских, так и принадлежащих церкви.
В России первый хоспис появился в 1990 году в Санкт-Петербурге по инициативе Виктора Зорза — английского журналиста и активного участника хосписного движения. Первым врачом Первого хосписа в России стал Андрей Владимирович Гнездилов. Через некоторое время в Москве создается Российско-Британское благотворительное общество «Хоспис» для оказания профессиональной поддержки российским хосписам.
В 1992 году в Москве организуется небольшая группа добровольцев и медицинских работников, помогающая неизлечимо больным на дому. В 1994 году при финансовой и административной поддержке правительства Москвы, в центре города, на улице Доватора открывается новое здание для Первого Московского хосписа. Создателем и главным врачом Первого Московского хосписа стала Вера Васильевна Миллионщикова.
Идеи хосписного движения продолжают распространяться по всей России. Всего в России сейчас существует около 100 хосписов, в том числе в Липецке, Туле, Перми, Таганроге, Челябинске и других городах.
Развитие хосписного движения и открытие огромного числа этих учреждений в различных странах постепенно привело к тому, что понятие «хоспис» стало включать в себя не только тип учреждения для неизлечимо больных, но и концепцию ухода за умирающими больными.
Текст из книги «Хосписы. Сборник материалов»
Составители: В.В.Миллионщикова, С.А.Полишкис
Источник: https://www.hospicefund.ru/hospice/history/
Первый в мире хоспис построил влюбленный человек | Милосердие.ru
Скорбное место — печальная больница. Фото ок. 1900 года. Фото с сайта stjh.org.uk
Печальные больницы и богоугодные заведения, куда принимали лишь умирающих, существовали и раньше. Но лишь в 1967-м слово «хоспис» обрело значение, которое мы вкладываем в него сегодня. Основательница современного хосписного движения, англичанка Сисли Сондерс заставила весь мир по-другому взглянуть на смерть, боль и страдание.
На свете счастья нет
Сисли Сондерс, основательница современного хосписного движения. Фото с сайта cicelysaundersarchive.wordpress.com
Отец Сисли, преуспевающий торговец недвижимостью, был крайне недоволен, когда дочь не смогла поступить в Оскфордский университет. Престижная частная школа, элитный пансион для девочек – к чему все это? Видимо, тлетворное влияние легкомысленной мамаши всему виной. Мистер и миссис Сондерс в конце 30-х годов бурно и стремительно двигались по направлению к разводу.
Сисли не хотелось быть похожей на них. Не хотелось изучать политику с экономикой, как требовал папа. Но пришлось. Она поступила в колледж Святой Анны в том же Оксфорде и некоторое время была прилежной ученицей. Ей было 20, и одну вещь она знала точно: счастливой ей не быть никогда. Все просто: нет на свете никакого счастья, а есть лишь ссоры, страдание и скука.
Вторая Мировая война плавно вписалась в мрачную картину мира молодой девушки, ничуть не напугав, а наоборот – придав сил. У Сисли появился повод бросить ненавистный колледж: надо помогать раненым бойцам.
Она поступила в медучилище, блестящего его окончила, и почти до конца войны ухаживала за больными и раненными. А потом повредила спину, переворачивая тяжелого – во всех отношениях – больного. Больше работать медсестрой Сисли не могла, пришлось на радость папе возвращаться в колледж.
Стройка начинается с окна
Сисли Сондерс и её диплом медсестры, полученный в 1944 году. Фото с сайта cicelysaundersarchive.wordpress.com
Но с отвлеченными науками было покончено. Сисли стала учиться на медицинского соцработника, а после устроилась в онкологическую больницу Святого Томаса, вечерами подрабатывая в доме для умирающих бедняков Святого Луки. Там она познакомилась с христианами – странными людьми, работавшими в этом мрачном месте совершенно безвозмездно.
Считавшая себя атеисткой Сисли была поражена их самоотверженностью, дошла до присущей всем идущим к вере мысли «что-то там такое есть», но дальше раздумывать о религии было некогда. Она влюбилась. В 30 лет, впервые в жизни.
Его звали Дэвид Тасма. Во время войны он умудрился сбежать из варшавского гетто, а сейчас умирал в больнице Святого Томаса от рака легких. Больной очень страдал, и, конечно, социальному работнику приходилось навещать его чаще, чем остальных. Впрочем, в той больнице страдали все. Но Дэвид был особенным. Он говорил Сисли, что в страдании тоже можно найти смысл, как и в смерти.
Они вместе вспоминали книгу доктора Франкла, пережившего концлагерь и учившего мир «Сказать смерти нет». Но не все таковы, не у всех хватит силы и мудрости принять страшное и увидеть в нем свет.
И потому кто-то должен помогать пациентам умирать достойно – без страха и боли.
Но как это сделать? Сисли и Дэвид беседовали часами, каждый день, и в этих разговорах двух влюбленных рождалась философия современного хосписного движения.
Первое, что поняла тогда Сисли — хоспис должен быть отдельным учреждением. Не отделением больницы, не частью монашеского ордена, а чем-то совершенно особенным. Не местом смерти, нет! Местом, где люди – в покое, заботе, комфорте — проводят определенный период жизни, очень важный, ответственный, наполненный огромным количеством смыслов, чувств, событий.
Она уже принялась набрасывать на бумаге план будущего дома: что-то рисовать, составлять списки.
Дэвиду тогда стало совсем плохо, но он смеялся: «фантазерка». Он завещал Сисли 500 фунтов стерлингов (примерно 13 тысяч в наше время) и пошутил: «Сделаешь там окно. Чтобы я мог видеть, все ли у тебя получается так, как мы задумали».
Любовь и тотальная боль
В хосписе Святого Христофора при входе установлена необычная мемориальная доска: простой кусок толстого стекла. Окно Дэвида Тасмы. Если бы не те 500 фунтов, как знать, возможно, Сондерс и отказалась бы от своей затеи и не построила бы хосписа. Но завещание любимого обязывало: она должна сделать для него окошко, но прежде нужно построить сам дом.
Последующие девять лет Сисли занималась тщательным планированием будущего хосписа. Для начала нужно было получить диплом врача: ни медсестра, ни соцработник не имеют права руководить таким учреждением.
Она поступает в медицинскую школу и устраивается на работу в католический хоспис Святого Иосифа.
Но одной любви мало – как бы ни была она огромна. Человек – целостное существо. Страдает душа, страдает тело. Чтобы облегчить физические страдания, необходимо применять в хосписе последние достижения медицины – к сожалению, в существовавших тогда приютах для умирающих это было невозможно.
Фердинанд Ходлер, «Валентина Годе-Дорель за день до смерти» (1914). Изображение с сайта nokert.hu
Несколько лет спустя доктор Сисли Сондерс введет в медицину понятие «тотальной боли». Страдание многосоставно. Тело умирающего страдает не только от боли, симптомов множество: удушье, тошнота, ломота, жар… И каждый из них необходимо снять или хотя бы облегчить.
Душа мучается ничуть не меньше. В своих статьях Сондерс пишет о чувствах потери, горя, одиночества, цитируя при этом не самых традиционных для медицины авторов – Клайва Льюиса, Александра Солженицына… И этим не исчерпываются страдания.
Есть еще духовная жизнь, есть социальные проблемы. Она скрупулезно исследует все аспекты мучений умирающих и пытается найти способ борьбы с каждым из них.
Морфин по расписанию
Но для начала ей пришлось бороться с больничной бюрократией. Получив в 1957-м году диплом доктора медицины, Сондерс становится младшим научным сотрудником лондонской больницы Святой Анны, где изучает все то же – боль. Параллельно она ведет пациентов онкологического отделения.
Морфин давали тогда, когда боль становилась по-настоящему нестерпимой, а определяли это доктора. Они вовсе не были садистами. Они, во-первых, экономили лекарства, а во-вторых… спасали умирающих людей от наркотической зависимости.
Сисли не могла мириться с таким положением вещей. По натуре очень нежная и чуткая, она буквально физически ощущала боль, слыша, как кричит человек на больничной койке. Но эта нежность не помешала ей внедрить в больнице систему выдачи обезболивающих по часам. Едва устроившись в больницу, новоиспеченная докторша принялась убеждать администрацию внедрить такой график.
«Зависимость от препарата разовьется скорее, если человек будет ждать его приема, корчась от нестерпимой боли, — внушала Сисли руководству. – Зная, что таблетка придет в свое время, возможно, опередив наступление страданий, он не будет ждать ее так яростно. К тому же, таким образом мы сможем снизить дозы препаратов».
Самое удивительное, что руководство больницы, а после и вся система паллиативной помощи Великобритании – и не только — вняла доводам доктора Сондерс.
Горе как источник вдохновения
В той же больнице она знакомится со второй любовью своей жизни — Антоном Мисневичем. Тоже поляк, тоже ее пациент, а значит – умирающий от рака.
Психологи, специалисты по системной семейной терапии без труда объяснят, отчего в жизни Сисли случались только такие «романы», но мы не станем обсуждать это здесь. Так случилось.
Главное, что в жизнь доктора Сондерс любовь приходила не только в своем высочайшем облике милосердного служения ближнему, но и в более будничном, земном, исполненном своими тихими и практически незаметными радостями.
Это была любовь на краю пропасти, на краю трагедии. Она знала это – и все равно любила. Но когда в 1960 году Антон умер, все оказалось гораздо страшнее, чем она могла предположить. Буквально через несколько дней скончался отец Сисли, а вслед за ним – одна из ее немногочисленных подруг (отчего-то она очень трудно сходилась с людьми).
Деньги, спонсоры, земля и прочая ненужная ерунда
Прежде всего, нужно было найти деньги (500 фунтов от Дэвида было явно маловато), участок для строительства и высоких покровителей. Сисли не слишком волновалась по этим трем поводам. «Возведи на Господа печаль твою, и Тот тебя не оставит», — цитировала она 54 псалом, когда кто-то называл ее мечтательницей. Она знала: все будет, главное: грамотно сформулировать задачу.
Сондерс потихонечку собирает деньги, издает две брошюры с лаконичными названиями «Нужды» и «Схема». В первой она излагает свою концепцию, во второй – подробно описывает, как та должна быть воплощена в жизнь.
Что поразительно, в обеих брошюрах больше всего говорится о духовных аспектах страдания и помощи. Хоспис на сто коек предназначался для людей, умирающих от рака и других терминальных заболеваний.
В нем непременно должна была быть часовня и штатные священнослужители.
«Хоспис – это философия, — утверждала Сондерс, — из которой следует сложнейшая наука медицинской помощи умирающим и искусство ухода, в котором сочетается компетентность и любовь».
Новый дом должен был служить тому, чтобы поменять чувства человека. Время страха и одиночества, самое тяжелое время в жизни, трансформируется здесь в мирное, спокойное, безопасное, наполненное смыслом – время возвращения домой.
На первый план здесь выходили духовные аспекты. «Победа Христа над смертью и болью – вот главное, — писала Сондерс. — Особые нужды умирающего пациента и его семьи делают вопросы религиозных и философских взглядов первостепенными. Мы хотим создать атмосферу, где каждому – словами или без слов – помогут найти свой смысл жизни и способ совладать с ситуацией».
Мелочей нет
Начинание поддержала заместитель министра здравоохранения Албертин Виннер, впоследствии ставшая председателем правления хосписа. Нашлись и спонсоры. Власти предложили ей участок под строительство, от которого Сондерс сразу отказалась.
Во-первых, слишком маленький (негде будет разместить театр и отделение физиотерапии – разве что в подвалах), во-вторых, чересчур близко от муниципальной больницы (участок первоначально предназначался для одного из ее отделений) с ее бюрократией, а в-третьих, недостаточно красив. Пришлось искать другой.
В том, что касалось хосписа, мелочей не было вообще. Впрочем, красота и атмосфера – это не мелочь. Это одни из самых важных вещей, когда речь идет о последних месяцах и днях жизни человека.
«Здание может помочь человеку в его страдании, — говорила Сисли. – Красота обладает целительными свойствами.
Пациенты видят, что пребывают в очень хорошем, на совесть сделанном месте – и ему можно доверять».
«Нечто среднее между больницей и домом». Фото с сайта stchristophers.org.uk
Хоспис был задумал как гибрид – «нечто среднее меду больницей и домом». В нем должен был сочетаться уют и последние достижения современной медицины. Эту концепцию отражал и дизайн Св.Христофора, созданный архитектором-модернистом Питером Смитом. Хоспис состоял из трех частей – общественной, домашней и клинической.
Одноместные палаты, в которых жили люди, уже вплотную приблизившиеся к смерти, не были скрыты от взглядов остальных. (Только морг располагался в уединенном месте на территории хосписа. В нем, с согласия родственников, проводились исследования – связанные исключительно с природой боли и посвященные тому, чтобы еще эффективнее бороться с ней).
Кровати в палатах стояли так, чтобы у больного было ощущение пространства, чтобы он мог видеть и окно, и входную дверь.
Сидевший у его постели родственник мог расположиться с комфортом в кресле и читать книгу или любоваться пейзажем, думая свои печальные думы.
Окна в палате располагались под таким углом, чтобы из каждой открывался красивый вид и в палате в любое время дня было максимально светло. Вечером зажигался мягкий желтый электрический свет – никакого бездушного неона, он только в медицинских кабинетах!
Сисли Сондерс с пациентом хосписа. Фото с сайта stchristophers.org.uk
На столах – цветы, на окнах – занавески, сестринский пост, не навевающий ассоциаций с больницей.
Особое внимание уделялось чистоте: существовавшие тогда хосписы, мягко говоря, не славились этим.
«Мелочи» можно перечислять бесконечно, ведь они составили целую брошюру. И все в итоге были воплощены в жизнь.
Как много нужно успеть! Открыть хоспис, выйти замуж…
Сисли Сондерс с пациенткой хосписа. Фото с сайта workingnurse.com
В 1967 году хоспис Святого Христофора – первый хоспис нового типа — принял первых пациентов. Это было не просто место, где люди могли умирать без страданий. Это было даже не просто место, где пациенты и их родственники получали всю необходимую помощь и поддержку, касающуюся самых разных аспектов ухода из жизни.
«Святой Христофор» стал образцом для хосписов нового поколения.
Пациенты Святого Христофора занимались садоводством и музыкой, писали картины и стихи (их Сисли публиковала и читала о радио), участвовали в театральных постановках, ходили в церковь, делали прически и макияж в парикмахерской, общались, сидя в большом уютном зале с камином, гуляли.
«Нам очень много нужно успеть сделать», — вот каким был главный девиз Сисли Сондерс и ее хосписа. Одно из самых главных занятий – исследовать собственные чувства, научиться делать это без страха – обитателям Св.Христофора помогали в этом священники, психологи, врачи и занятия творчеством.
Большое внимание в хосписе уделялось арт-терапии. Многие художники дарили хоспису свои полотна. Особенно много работ на стенах «Святого Христофора» принадлежало кисти Марьяна Бохужа-Жижко, последней любви Сисли Сондерс.
Сисли Сондерс у себя в кабинете в Хосписе св. Христофора. 1970 год. Фото с сайта ehospice.com
Как ни удивительно, он тоже был поляком. Но в отличие от первых двух возлюбленных нашей героини, судьба его не была трагической. Преуспевающий художник, Марьян преподавал теорию изобразительных искусств в университете. Он был старше Сисли на 18 лет. Но любовь такими мелочами не интересовалась.
Одна печаль: в Польше у художника осталась жена. Марьян был католиком, глубоко верующим человеком. Ни развестись, ни забыть о ней он не мог. Вернуться – не хотел, лишь посылал супруге порядочную материальную помощь каждый месяц. И даже когда она умерла, долго не решался сделать предложение Сисли.
Она ждала, годы, которых и так было немало, шли. Она уходила головой в работу – единственное средство от печали. Лишь через пять лет после смерти пани Бохуж-Жижко сыграли свадьбу.
Супруги прожили 15 лет – прекрасных лет. Сисли – тогда уже Дейм Сисли Сондерс, кавалер ордена Британской империи – постепенно отдавала управление хосписом своим преемникам. Если дело нельзя продолжить и тиражировать – в чем тогда смысл? Она ездила по свету с лекциями, писала книги и статьи (всего на ее счету 220 публикаций).
Хорошая смерть
В 1984 Сондерс написала коротенькую статью для Cambridge Review под названием «Хорошая смерть», где представила исторический обзор подходов к умиранию (не спасать, а помогать) и эволюции паллиативного ухода. Ей удалось свести свою работу к трем главным принципам:
— внимание ко всем симптомам пациента, а не только к боли;
— необходимость уменьшать его душевные страдания;
— создание безопасной и комфортной обстановки.
Ее, адвоката «хорошей смерти», часто обвиняли в том, что она пропагандирует эвтаназию. Но взгляды Сондерс на сей счет были очень определенными и определялись ее верой. Она была уверена, что в большинстве случаев можно достичь «безболезненной и мирной кончины», была категорически против легализации эвтаназии, писала об этом статьи, выступала с докладами в Парламенте.
В ее архиве осталась обширная переписка со сторонниками добровольного ухода из жизни, включая печально знаменитого доктора Джека Кеворкяна, прозванного Доктор Смерть.
— Пациент, зная, что может выбрать смерть, будет делать это, чтобы избавить родственников от «тягостной обузы». Едва мы достигнем этой ступени, никакой речи о выборе и свободе пациента уже не идет».
Сисли Сондерс умерла в возрасте 85 лет в своем хосписе – от рака.
О ней и ее достижениях можно говорить еще долго, но вряд ли есть слова лучше тех, что принадлежат безвестной монахине, работавшей с Сондерс в хосписе.
«Мы всегда говорили пациентам, что будем стараться сделать все, что в наших силах, чтобы облегчить их страдания. Благодаря доктору Сондерс мы можем сказать иначе: мы непременно сделаем все, чтобы он не страдал».
Источники:
thefamouspeople.com
Cicely Saunders Archive
en.wikipedia.org
Источник: https://www.miloserdie.ru/article/kak-byl-postroen-pervyj-v-mire-hospis/
Сесилия Сандерс – мать хосписов
10 лет назад умерла Сесилия Сандерс – родоначальница современного хосписного движения. Основанный ею в 1967 году хоспис святого Христофора в Лондоне стал первым в мире хосписом современного типа.
Саму идею ухода за неизлечимо больными и умирающими в Европу принесло христианство. В античности врачи считали, что помогать неизлечимо больным не нужно. Помощь безнадежно больным считалась оскорблением богов: ведь они уже вынесли смертный приговор.
Первое употребление слова «хоспис» именно в смысле «место для ухода за умирающими» появилось лишь в 19 веке. К этому времени часть средневековых хосписов закрылось из-за Реформации. Другие стали домами призрения для престарелых больных.
Большая часть работы, которую они выполняли раньше, перешла к «больницам», где врачи занимались только больными, имеющими шансы на выздоровление. Безнадежно больные доживали свои дни практически без всякой медицинской помощи в домах призрения.
В начале девятнадцатого века врачи редко приходили к умирающим больным, даже чтобы констатировать их смерть. Это делали священники.
«Дамы Голгофы»
Новейшая история хосписного движения связана с именем Жанны Гарнье. Глубоко верующая христианка, в 24 года она овдовела и двое ее детей умерли. В 1842 году Жанна открыла в своем доме в Лионе приют для смертельно больных, умирающих женщин, делила с ними последние дни их жизни, облегчая их страдания.
«Я был болен, и вы посетили Меня» (Мф. 25,36) – эта евангельская фраза, сказанная Христом в беседе с учениками о Суде Божием после Второго Пришествия и незадолго до Его Распятия, была написана на фасаде дома Жанны. Она назвала свой приют «Голгофа».
Жанна хотела, чтобы в приюте была атмосфера «уважительной близости, молитвы и спокойствия перед лицом смерти». Через год после открытия хосписа Жанна умерла, написав незадолго до смерти: «Я основала этот приют, вложив 50 франков, – а Божий Промысл закончит начатое».
И ее дело продолжили многие: вдохновленная примером Жанны француженка Аурелия Жуссе в 1843 году основала второй приют «Голгофа» в Париже, потом «Дамы Голгофы» отправились в другие города Франции – Руан, Марсель, Бордо, Сен-Этьен, потом – Брюссель, а в 1899 году – за океан, в Нью-Йорк. Современная паллиативная помощь умирающим во многом основана на принципах, заложенных «Дамами Голгофы».
Хоспис «Дам Голгофы». Приют святой Моники. Конец XIX века
«Дом святой Розы»
В начале XX века в Лондоне, Нью-Йорке, в Сиднее стали открываться хосписы, основанные подвижницами католической и англиканской церквей. Тогда в хосписах большинство пациентов были умирающие от неизлечимого в то время туберкулеза, хотя были и онкологические больные.
Фрэнсис Дэвидсон, дочь верующих и состоятельных родителей из Абердина, в 1885 году основала первый «дом для умирающих» в Лондоне. Там же она познакомилась с англиканским священником, Уильямом Пеннфезером. Совместными усилиями они устроили «дом умиротворения» для умирающих от туберкулеза бедняков.
Роза Хоторн, обеспеченная и благополучная в прошлом женщина, похоронив ребенка и близкую подругу, стала монахиней доминиканского ордена, «матерью Альфонсой», и основала «Дом святой Розы для неизлечимых больных» в Нижнем Манхеттене. Она и ее сподвижницы называли себя «Служительницы облегчения страданий при неизлечимом раке».
«Хоспис Божией Матери»
Посвятила себя служению умирающим и ирландская монахиня ордена «Сестры милосердия» Мария Эйкенхед. Мария много работала в госпиталях ордена и мечтала создать приют для умирающих, но тяжелая хроническая болезнь навсегда приковала к постели ее саму.
Женский монастырь в самом бедном квартале Дублина, где она провела свои последние годы, после смерти Марии вдохновленные ее верой и мужеством сестры в 1874 году и превратили в такой приют. Во главе «Хосписа Божией Матери» встала монахиня Мария Иоанна.
Потом были открыты другие хосписы, и в том числе в начале XX века был открыт хоспис святого Иосифа в Лондоне. Именно в этот хоспис пришла Сесилия Сандерс, с именем которой связана новейшая страница в истории хосписов в мире.
Хоспис святого Иосифа. Лондон
Встретить смерть достойно
Сесилия закончила Оксфордский университет по специальности «социальный работник». Работать она пошла в лондонскую больницу святого Томаса, где познакомилась с беженцем из Польши Давидом Тасма, умирающим от рака. Он отказывался с кем-либо общаться. Только когда Сесилия решилась сказать Давиду о том, что он умирает, между ними завязалось общение.
От Дэвида она узнала очень важные вещи: какие жуткие боли испытывает умирающий онкобольной, насколько важно обезболивать его, давая этим возможность достойно встретить смерть. После смерти Дэвида Сесилия приняла христианство и решила посвятить себя уходу за умирающими.
В 951 году она поступила в медицинский институт, где проводила исследования в области лечения хронического болевого синдрома. И в 1967-м Сесилия организовала приют св. Христофора – первый в мире хоспис современного типа. Именно Сесилия Сандерс ввела понятие «общая боль», которое включает в себя боль физическую, эмоциональную, социальную и духовную.
Она постоянно говорила о необходимости борьбы с «общей болью» у инкурабельных больных. «Если боль постоянна, то и ее контроль должен быть постоянным», – считала Сандерс.
Избавляя человека, например, от духовной боли, врач облегчает общую боль.
Но нестерпимые, так часто доводящие до самоубийства боли у онкологических больных – главное страдание, человек теряет достоинство, человеческий облик…
Источник: https://www.pravmir.ru/sesiliya-sanders-mat-hospisov/
Зачем учить тому, что все умирают
История хосписного движения в России и мире
Неизлечимо больной — ребенок наоборот. Если дети поначалу немощны, но с возрастом обучаются всему, то умирающий взрослый постепенно теряет приобретенные функции, часто ощущает боль и страх смерти. Облегчить жизнь умирающего пациента — задача паллиативной помощи.
Ее главный принцип заключается в комплексном подходе: важен не только уход за пациентом, но также эмоциональное состояние больного и его родных.
Хоспис — один из инструментов паллиатива, который помогает сделать процесс ухода из жизни настолько безболезненным — во всех смыслах, — насколько это возможно.
От религии к медицине
Паллиатив всегда сопровождается мерами социальной поддержки: помощью социального работника, оформлением инвалидности, получением препаратов. Философия паллиативной помощи — в обеспечении права на жизнь до самых последних дней.
Необходимость достойной «жизни на всю оставшуюся жизнь» пришла в медицинскую культуру относительно недавно. В Античности подобный подход не принимался, и сама идея помощи безнадежно больным стала распространяться в Европе только с приходом христианства.
Само понятие «хоспис» изначально значило «чужестранец» и только в XIX веке приобрело свое нынешнее значение. Предшественником хосписов стал приют христианки Фабиолы, римской матроны, ученицы святого Иеронима и путешественницы. В своем доме она принимала всех страждущих — от паломников к Святой земле до обездоленных нищих, — где ухаживала за гостями вместе со своими единомышленницами.
Позже, уже в Средневековье, во многих монастырях стали появляться подобные приюты. Веками смерть была ближе к религии, чем к медицине: роль последнего, кто помогает больному, чаще брал на себя священник, а не врач.
Непосредственно с уходом за умирающими хосписы стали ассоциироваться только в XIX веке. К этому моменту часть монастырей, а с ними и приюты были закрыты из-за Реформации. Остальные превратились в дома призрения для немощных пожилых. Неизлечимо больные оказались на попечении госпиталей, где выше ставили жизнь того, кто еще может выздороветь, чем комфорт уже обреченного больного.
После продолжительного упадка хоспис как слово и как явление возрождается во Франции. Последующая благотворительная работа вновь проделана женщинами: Жанна Гарнье, молодая христианка, в 1842 году превратила свой дом в приют для умирающих, назвав его «Голгофой». Позднее сподвижницы Жанны открыли еще несколько хосписов по всей стране — некоторые из них действуют во Франции до сих пор.
Примерно в то же время первые хосписы появились в Дублине, а после, уже в начале XX века, открылись в Англии, США и Австралии.
Источник: https://snob.ru/entry/156269
Хосписное движение Беларуси нуждается в социальном заказе
«В Беларуси не стоит стремиться к большому количеству хосписов, а необходимо создавать действенную систему паллиативной помощи, в которой бы работали государственные и общественные организации», — сказала в интервью «Белорусским новостям» накануне Международного дня хосписа руководитель общественной благотворительной организации Анна Горчакова.
Со своей командой Анна Горчакова стояла у истоков хосписного движения в Беларуси, когда в 1994 году по инициативе Республиканского центра детской онкологии и гематологии с целью оказания комплексной помощи безнадежно больным детям, выписанным из больниц для осуществления ухода за ними на дому, был создан первый в стране детский хоспис.
С тех пор много воды утекло, и в Беларуси ситуация медицинской, социальной, психологической помощи людям, чьи дни сочтены, изменилась коренным образом.
И хотя, как считает Анна Горчакова, в создании системы паллиативной помощи в нашей стране сделано очень мало, однако, по оценкам Европейской ассоциации паллиативной помощи, такой вид помощи в Беларуси развит вполне достойно.
Здесь работает семь детских хосписов, созданных общественными организациями — два в Гомеле, по одному в Минске, Витебске, Могилеве, Пинске, Слониме. В среднем эти организации обслуживают по 20-25 детей.
Белорусский детский хоспис обслуживает около 200 детей в месяц в рамках различных программ, в том числе 50-60 человек на дому (это одна из самых крупных подобных организаций в Восточной Европе).
Здесь осуществляют паллиативный уход за безнадежно больными детьми, обеспечивают их необходимым оборудованием и медикаментами. Работает также Центр дневного пребывания на 25 человек. Первый и самый крупный хоспис находится в Боровлянах.
Финансируется хоспис благотворительной организацией из Великобритании .
С января Белорусский детский хоспис откроет отделение круглосуточного пребывания для тяжелых лежачих паллиативных больных. Анна Горчакова пояснила: «Дети будут находиться в хосписе в будние дни. Паллиативные больные, как и хосписные, имеют неизлечимое заболевание. При этом приближение к концу является медленным и менее определенным по срокам, чем у хосписных больных.
Мы сможем принять 6-8 человек. Также два места оставим для хосписных больных, которые по разным причинам не могут находиться дома».
Именно возможность жить и умереть дома руководитель детского хосписа считает очень важной. Она видит задачу хосписного движения в поддержке семьи, где есть умирающий больной: «Никто не виновен в том, что заболел ребенок или другой член семьи.
Однако, забота об умирающих — обязанность, прежде всего, семьи. Хосписное движение может лишь помочь ей нести эту ношу. В связи с этим существует проблема оказания психологической помощи семье. Для этого, повторюсь, необходима система оказания паллиативной помощи, включающая помощь родственникам умирающих. Сказать, что она есть в Беларуси, я не могу».
В Беларуси система оказания паллиативной помощи со стороны государства сориентирована на создание стационарных хосписов, где могут жить умирающие люди. Областным администрациям дано поручение открыть на своей территории хосписы. В сентябре в Бобруйском межрайонном онкологическом диспансере открылось отделение паллиативной помощи (хоспис), рассчитанное на 15 коек.
Это второй после минского стационарный хоспис для взрослых.
При том, что хосписы (и детские, и взрослые) в стране должны быть, неверно полагать, что они решат проблему паллиативного ухода за безнадежными больными, считает А.Горчакова. «Проблема, скорее, заключается в необходимости создания и координации паллиативных услуг.
Конечно, должна быть больница, которая какое-то время оказывает помощь умирающим больным.
Однако после с ними должна работать другая служба, которая посредством предоставления помощи сиделок, медсестер, предоставления необходимого оборудования и медикаментов поддержат больного», — сказала она.
Люди боятся умирать, боятся видеть смерть. При этом Анна Горчакова подчеркивает: «В большинстве своем все больные хотят провести последние отведенные минуты дома. Мне кажется, сегодня главное — обеспечить умирающему человеку возможность уйти без боли и мук так и там, где он хочет.
Хоспис в виде стационара необходим лишь тем, кому некуда возвращаться».
Работа с умирающими людьми и их родственниками требует не только душевной доброты, но и профессионализма. Мало жалеть людей и говорить им правду об их состоянии и состоянии их родственников.
Необходимо делать это профессионально в тот момент, когда информация будет адекватно воспринята.
«У нас в хосписном отделении живет девушка, которая узнала о своем безутешном диагнозе случайно, поскольку заглянула в медицинскую карту после выписки из городской больницы. Как человек может отреагировать на такое?» — спрашивает А.Горчакова.
И продолжает: «Надо учиться, как и когда сказать родственникам и больному о неутешительном диагнозе. Обнадеживает, что теперь при Медицинской академии последипломного образования есть единственный в стране курс паллиативной помощи. Там комплексно преподается медицина, юриспруденция и психология».
Как же улучшить ситуацию в сфере оказания паллиативной помощи? Руководитель детского хосписа считает, что здесь поможет социальный государственный заказ для серьезных организаций, работающих в данной области.
Она сообщила также, что в Минске 9-10 октября состоится IV Международная конференция «Актуальные вопросы паллиативной медицины». На конференции будет выработано обращение в Минздрав Беларуси с предложениями по созданию системы паллиативной помощи в нашей стране.
Источник: https://naviny.by/rubrics/society/2008/10/06/ic_articles_116_159328
Актуальность развития хосписного движения
В современной жизни становится все больше и больше прав и все меньше обязанностей. А жизнь без ответственности всегда бездуховна.
Из мира уходят любовь, забота о других, искренность в отношениях, честность, достоинство. Жить становится холодно и одиноко.
Общество живет по принципу: нужно жить сегодня, не думать ни о чем неприятном, и уж конечно, не допускать мысли о смерти… Инстинктивный страх смерти – не помнить, не думать о ней.
Однако согласно страшной статистике, каждый год на земном шаре от злокачественных опухолей умирает 7 млн. человек. По сложности и важности для человечества проблема рака не знает аналогов. У половины больных рак диагностируется в запущенных стадиях, когда полное излечение уже невозможно. Такие больные нуждаются в паллиативной помощи.
Достижения современной онкологии позволяют не только
добиваться улучшения результатов лечения, но и ставят вопрос о качестве жизни больного.
Если для излеченных больных качество жизни имеет определенное значение в их социальной реабилитации, то для инкурабельных (неизлечимых) онкологических больных повышение качества жизни является основной и, пожалуй, единственно выполнимой задачей оказания помощи этой тяжелой
категории пациентов, тесно переплетаясь с качеством жизни и здоровых членов семьи, родственников, друзей, окружающих больного.
Для Беларуси хоспис – явление новое. В советское время было не принято говорить о неизлечимых болезнях, прежде всего это “табу” касалось онкологии. Сейчас общество делает попытки повернуться лицом к проблеме безнадежных больных и умирающих. Одно из доказательств тому – создание хосписов
и специальных служб по уходу за этой категорией пациентов.
Хосписы нацелены исключительно на помощь безнадежным
больным, тем, кто часто становится ненужным “балластом” в обычных учреждениях здравоохранения. Так уж устроена система медицинской помощи не только у нас, но и в других странах: основные ресурсы, естественно, направляются на излечение и выздоровление пациента.
Если излечить не удается, то человек оказывается, фактически, вне интересов системы медицинской помощи.
Хоспис же обеспечивает смертельно больного человека не только профессиональной помощью в лечении симптомов болезни, квалифицированной сестринской помощью, но и оказывает психологическую и духовную поддержку больным, их родственникам и близким.
В нашей стране имеет место такая парадоксальная ситуация, при которой государственные медицинские учреждения не располагают ресурсами для обеспечения социального аспекта паллиативной помощи, а благотворительные организации предпочитают оказывать финансовую поддержку только тем проектам, в которых принимает участие государство. Такую позицию отчасти можно объяснить непониманием объема и задач социальной службы хосписов и отделений паллиативной помощи, сведением функций социальных работников к помощи пациентам при получении пенсий, инвалидности, поэтому данная тема сегодня является особенно актуальной.
Источник: https://hospismogilev.org/news/2008-02-02-1
Загрузка...
